Картины Айвазовского 4 часть

Биография, картины. Часть 3.

Для Айвазовского 1860-е годы тоже были временем размышлений и поисков. В эти годы им в числе других картин были написаны "Море"' (1864), "Буря на Северном море" (1865), "Ледяные горы" (1870), наглядно показывающие смещение романтических тенденций в его творчестве в направлении реалистических поисков.

Пейзаж "Море" высоко оценил И. Э. Грабарь, который считал его лучшим в собрании Феодосийской картинной галереи. В 1860-е годы мастерство Айвазовского поднялось на новую ступень. Художник свободно средствами живописи строит пространства большой протяженности, колорит становится холодней, приближаясь к отношениям, присущим природе. Движение кисти приобретает большую свободу, художник уже не стремится к излишней детализации и подробной отделке второстепенных деталей. Живопись приобретает подвижность благодаря мастерской "незавершенности". Картина "Буря на Северном море" на педанта может произвести впечатление первоначального подмалевка, сквозь который местами проглядывает холст. Но зато как убедительно передана драматическая пляска волн, освещенных лунным светом!

Как и в прошлые годы, Айвазовский нередко обращается к жанровым пейзажам. Они отличаются большей задушевностью, чем некоторые виды побережья южного Крыма. В таких пейзажах, как "Ветряные мельницы в украинской степи при закате солнца", "Обоз чумаков" (оба 1862 г.), обыденность мотива отступает перед мастерством исполнения.

В 1869 году Айвазовский совершает поездку по Кавказу. Путь его пролегал через Владикавказ, Северный Дагестан, Дарьяльское ущелье, Сухуми, Армению. Возвращаясь, художник остановился в Тифлисе, где по подготовительным рисункам, сделанным в путешествии, написал двенадцать картин и выставил их для публичного обозрения.

В те времена выставки картин в губернских городах были исключительной редкостью, тем более выставка такого признанного мастера, как Айвазовский. Она прошла с большим успехом, а сбор, полученный с нее, поступил в пользу детского приюта. (Средствами почти от всех своих выставок художник распоряжался подобным образом.) На выставке тифлисцы могли увидеть родные Кавказские горы, воспетые Айвазовским.

В числе других картин там экспонировался пейзаж "Аул Гуниб" (1869), изображающий приют мятежного Шамиля. Мощные вершины хребта, освещенные розовым солнечным светом, возвышаются над голубым полумраком ущелья. Сакли аула вырастают из крутого горного склона. Вид Гуниба под кистью Айвазовского приобрел величественную значительность. Художник воспринимает горы как одно из величайших созданий природы, носящее, подобно стихии моря, космический характер.

В этом же году Айвазовский совершает путешествие в Египет, где присутствует на торжествах, посвященных открытию Суэцкого канала. Под впечатлением этого события им была написана картина "Суэцкий канал" (1869) и ряд других пейзажей Египта.

Несомненно, большой интерес представляет картина "Ледяные горы" (1870). Долгое время ее связывали с картинами "Буря на Ледовитом океане" (1864) и "Буря на Северном море" (1865), считая изображением Арктики. Однако огромные айсберги, представляющие собой обломы материкового льда, характерны только для Антарктики, да и год написания картины говорит о том, что она могла быть приурочена к пятидесятой годовщине русской экспедиции к берегам Антарктиды. Эта экспедиция была одним из крупных географических исследований, предпринятых Россией в XIX веке. Русские моряки опровергли ложное мнение знаменитого английского мореплавателя Джеймса Кука о том, что Южного материка не существует.

Начальником отряда и командиром шлюпа "Восток" был Ф. Ф. Беллинсгаузен, шлюпом "Мирный" командовал М. П. Лазарев - будущий адмирал, с которым у Айвазовского были многолетние дружеские отношения. Можно предположить, что от Лазарева Айвазовский слышал рассказы об этом плавании. Корабли вышли из Кронштадта 4 июля 1819 года и впервые подошли к ледяному барьеру антарктического континента 16 января 1820 года.

И. К. Айвазовский. Восход солнца у берегов Ялты. 1878

Беллинсгаузен скупо упоминает о трудностях плавания: "Неведение о льдах, буря, море, изрытое глубокими ямами, величайшие подымающиеся волны, густая мрачность и таковой же снег, которые скрывали все от глаз, и в сие время наступила ночь; бояться было стыдно, а сам! твердый человек внутренне повторял: "Боже спаси!".

В 1872-1873 годах Айвазовский побывал в Италии, где за тридцать лет до этого к нему пришли признание и слава. И во второй приезд успех сопутствовал художнику. Выставка прошла при большом стечении публики, и ему был заказан автопортрет д галереи Уффици. Эта галерея с XVI века собирала автопортреты наиболее прославленных художников. Из наших соотечественников первым этого почетного заказа удостоился в 1819 году О. А. Кипренский. Айвазовский был вторым из русских художников, кто написал автопортрет для галереи Уффици.

В 1873 году Айвазовский создал одну из лучших своих картин - "Радуга". Шторм вой накат несет на скалы парусный корабль, на мачте которого выброшен флаг беде вия. На переднем плане изображен баркас, с трудом приближающийся к спасительной, но таящей опасность суше. И над этой трагической схваткой моряков со стихией гор и переливается радуга.

В картине Айвазовский использует тонкие отношения цвета. С впечатляющим мастерством исполнена пелена водяной пыли и преломившийся в ней радугой солнечный луч. Далеко не каждому под силу решение этой живописной задачи, требующей безупречного колористического видения, умения пользоваться пространственными качествами цвета.

Айвазовский. Данте показывает художнику на необыкновенные облака. 1883

Достигнув признания, Айвазовский не замкнул свое творчество в круг выработаных и опробованных приемов. С годами его творчество развивается по восходящей, и в ряде своих работ он достигает высот мастерства.

Во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов художник вновь оказался в непосредственной близости от театра военных действий. Айвазовский внимательно следит за событиями. Уже в 1877 году им были написаны полотна "Бой парохода "Веста" с турецким броненосцем, "Взрыв турецкого броненосца "Сейфи" в 1877 году на Дунае". Несколько картин изображают эпизоды, связанные с применением минного оружия. Одной из смелых операций, проведенных С. О. Макаровым, посвящена картина "Минная атака катеров парохода "Великий князь Константин" на Сухумском рейде" (1877).

Подробное описание атаки минного катера "Шутка44 оставил ее участник художник-баталист В. В. Верещагин. "Все мы облачились в пробковые пояса, на случай, если бы "Шутка" взлетела на воздух и нам пришлось бы тонуть, что должно быть первым, самым вероятным последствием взрыва мины. [. . .]

Мы совсем подходили к пароходу. Треск и шум от ударявших в "Шутку" пуль и снарядов все усиливались.

Вижу, что Скрыдлова (Н. Л. Скрыдлов - командир катера, товарищ В. В. Верещагина по Морскому корпусу. -- В. П.), сидевшего у штурвала, передернуло, - его ударила пуля, потом другая. [. . .]

Айвазовский. Чесменское сражение. 1886

Любопытство брало у меня верх, и я наблюдал за турками на пароходе, когда мы подошли вплоть: они просто оцепенели, кто в какой был позе: с поднятыми и растопыренными руками, с головами, наклоненными вниз, к нам, - как в заключительной сцене Ревизора. [. . .] "Шутка" повернулась против течения, медленно подошла к борту парохода и тихо ткнула его шестом". Атака, впрочем, были не умной: провода, ведущие к гальваническому взрывателю мины, были перебиты пулями.

После окончания войны художник редко обращается к батальным картинам. Чаще всего это бывают варианты композиций прошлых лет или воспоминания о временах парусного флота. Основное место в его творчестве занимают морские пейзажи. В ряду других картин выделяется небольшое полотно "Черное море" (1881). По образному строю и художественному воплощению замысла "Черное море" занимает видное ме-сто в истории русского искусства. Картина была задумана как одна из многих в ряду морских пейзажей, изображающих определенное состояние природы. Первое название ее было "На Черном море начинает разыгрываться буря", но в процессе работы образный строй картины вышел за рамки ограниченной задачи. "Черное море" -один из редких в искусстве пейзажей-портретов, ставший итогом длительных наблюдений натуры.

Айвазовский. Прибой у крымских берегов. 1892

Строгий ценитель искусства, И. Н. Крамской писал в 1882 году в статье "Выставка Айвазовского": "Никто не может сказать, чем может разрешиться в будущем И. К. Айвазовский. Одно время, лет 10 назад, казалось, что талант его исписался, иссяк и что он только повторяет себя, и чем дальше, тем слабее, но в последнее время он дал опять доказательства своей огромной живучести. Далее Крамской с большой похвалой отзывается именно о картине "Перед бурей" (так Крамской называет картину "Черное море". - В. П.).

В статьях и письмах чуткого к современному искусству Крамского не раз упоми-наются Айвазовский и его работы. Г лавным образом эти упоминания относятся ко второй половине 1870-х годов и последующему времени, то есть именно к тому периоду, когда ведутся поиски современных изобразительных средств и возрастает значение пейзажной живописи в глазах художников и публики. Начиная с А. К. Саврасова пейзажные живописцы решали задачу, которую, оценивая творчество Ф. А. Васильева, сформулировал Крамской: "Внести в русский пейзаж то, чего последнему недоставало и недостает: поэзии при натуральности исполнения.

Основы русского национального пейзажа были заложены в первой половине XIX века трудами Ф. Я. Алексеева, М. М. Иванова, М. Н. Воробьева, Сильвестра Щедрина, М. И. Лебедева, братьев Г. Г. и Н. Г. Чернецовых, Александра Иванова и многих других художников. Ими были решены не только сложнейшие колористические задачи в изображении реального облика природы, что уже само по себе немаловажно, но главное - эти живописцы вывели пейзаж из замкнутого круга музейных образцов.

Они смогли сделать это потому, что не только с достаточной мерой сходства изображали ту или иную местность, но искали образное содержание, которое соответствовало бы нарождающимся новым взглядам на человека. Пейзажисты выражали эти взгляды опосредованно, через восприятие природы. Реплики на холсты признанных мастеров прошлых столетий не могли удовлетворить современников XIX века - свидетелей и участников социальных движений и революций, выдающихся научных открытий и технических достижений. Несмотря на быстроту развития, русская живопись сохраняла преемственность, и усилия пейзажистов первой половины и середины века были той почвой, которая питала блестящие достижения пейзажной живописи последней четверти столетия.

Ученик М.Н. Воробьева А.П. Боголюбов в 1874 году посоветовал пенсионерам Академии художеств В. Д. Поленову и И.Е. Репину писать пейзажные этюды на пленэре в нормандском городке Вёле. Молодые художники искали в пейзажных этюдах ту особенную ноту душевного отношения к пейзажу, которая привела их к иной пластической трактовке мотива, чем блестящие опыты импрессионистов. Поленов и Репин сознательно изучали на этюдах пленэрную живопись, не желая становиться на путь заимствования достижений импрессионистов.

Многое в живописи французских художников не соответствовало традициям отечественной школы живописи. Пейзажные работы Поленова и Репина послужили основой творчества И. И. Левитана, К. А. Коровина, И. С. Остроухова, А. Е. Архипова и других живописцев.

И. К. Айвазовский. Первый поезд в Феодосии. 1892
Ivan Aivazovsky. The First Train in Feodosia. 1892

Передовое русское искусство всегда стремилось к решению нравственных проблем. Высказывание о том, что литература 1860-х годов искала ответы на вопросы "кто виноват?" и "что делать?", действительно и для живописи. Наряду с жанровой и исторической живописью, определенные этические задачи ставили и пейзажисты. Уже Александр Иванов в этюдах к картине "Явление Христа народу" искал драматургию пейзажа, соответствующую тем образным задачам, которые решала композиция полотна в целом. Утверждение поэзии обыденных, неярких видов средней полосы России и в картинах А. К. Саврасова и Ф. А. Васильева было проблемой не только художественной, но и нравственной. В числе продолжателей их дела были В. Д. Поленов, И. И. Левитан, И. С. Остроухов и другие пейзажисты. Творчество этих последовательных реалистов выросло в самобытное явление мирового искусства.

Насыщение пейзажа образным содержанием происходило одновременно с реалистическим воспроизведением мотива. Передача реальных колористических отношений, свойственных природе, могла осуществиться только на пути пленэрной живописи. Русские художники имели перед собой два варианта освоения пленэра: с одной стороны, живопись Сильвестра Щедрина и Александра Иванова, с другой -французских импрессионистов. И тот, и другой опыт при всем сходстве установок на изображение реальности имел существенные отличия. Сходство состояло в том, что пространство и предметы изображались во взаимодействии со световоздушной средой. Такая постановка задачи делала художника в определенной мере зависимым от избранного им мотива. Наши живописцы пошли по пути наименьших потерь. Главной особенностью отечественной традиции пленэрной живописи, а к 1880-м годам такая традиция уже существовала, было то, что свет как носитель цвета выступал во взаимодействии с предметами, не растворяя их объемов. Осязаемая предметность мира оставалась основой художественной аранжировки мотива. Для импрессионистов характерна зависимость предметного мира от световоздушной среды. Чрезмерный эмпиризм живописи импрессионистов не позволял сделать пленэр инструментом в процессе художественного осмысления реальности. Эмансипировав свет, французские художники ограничивали себя. Именно это обстоятельство привело к кризису импрессионизма во второй половине 1880-х годов.

Айвазовский не делал попыток активно включить достижения пленэристов в арсенал своих художественных средств. Он не заимствовал готовые приемы, но совершенствовал собственные. Живописность всегда была сильным качеством его картин. Некоторые отзвуки пленэра ощущаются в картине "Черное море". В целом же он остается приверженцем романтических традиций, тех, за которые его критиковал в начале 1860-х годов Ф.М. Достоевский. В пейзажах Айвазовского всегда есть поэзия, но часто это поэзия одического толка.

Идеолог передвижничества И. Н. Крамской не мог смириться с не вполне определенной социальной направленностью произведений Айвазовского, но вместе с тем уважал его как самобытную творческую индивидуальность. В 1885 году, через четыре года после написания "Черного моря", Крамской, поднимая вопрос о праздновании пятидесятилетнего юбилея творческой деятельности художника, писал: "Айвазовский, кто бы и что ни говорил, есть звезда первой величины во всяком случае, и не только у нас, а и в истории искусства вообще.

И. К. Айвазовский. Черноморский флот в Феодосии. 1890

Между 3-4 тысячами номеров, выпущенных Айвазовским в свет, есть вещи феноменальные, а на-всегда таковыми останутся, например, "Море" (имеется в виду картина "Черное море". - В. П.) у Третьякова, написанное 4 года тому назад [. . .] все помнят эту картину, бывшую на последней его (Айвазовского) выставке в Академии. На ней ничего нет, кроме неба и воды, но вода -это океан беспредельный, не бурный, но колыхающийся, суровый, бесконечный, а небо, если возможно, еще бесконечнее. Это одна из самых грандиозных картин, какие я только знаю. К ней именно приложимо выражение библейское: "Дух божий носящийся над бездною".

В начале октября многие из художников были в Москве, и мы все пошли в галерею Третьякова; и вот здесь-то, в таком собрании, мы были поражены смыслом и высокой поэзией этой картины. Все это, впрочем, только мимоходом. Айвазовский и кроме того имеет права на внимание к себе со стороны истории". Время показало, что без имени Айвазовского представление о русской живописи XIX века будет неполным.

В сентябре 1887 года Айвазовского чествовали в связи с пятидесятилетием его творчества. В этом году ему исполнилось семьдесят лет - возраст, в котором многие завершают свой творческий путь и подводят итоги. Для Айвазовского пятидесятилетие творческой деятельности было лишь очередным этапом. Об этом свидетельствовала юбилейная выставка. Чествование состоялось 26 сентября в Академии художеств при большом стечении публики.

Д. Констебл. Замок Хедли

Айвазовский. Черное море. 1881

Было множество адресов и поздравлений, и, может быть, на этом торжестве Айвазовский вспомнил свой первый юбилей - десятилетие твор-ческой деятельности. Тогда, в марте 1846 года, в Феодосии была открыта выставка из одиннадцати работ художника. Его поздравляли А. И. Казначеев, моряки М.П. Лазарев и В. А. Корнилов, прибывшие в Феодосию с отрядом из шести парусных кораблей во главе с флагманским линейным кораблем флота "Двенадцать апостолов. А это было неожиданно и запомнилось на всю жизнь.

Айвазовский. Корабль Двенадцать апостолов. 1887

В этом же году исполнилось пятьдесят лет со дня гибели А. С. Пушкина. В содружестве с И. Е. Репиным Айвазовский создает картину "Прощание Пушкина с морем" (1887). Из Одессы в 1824 году поэт был направлен к новому месту ссылки, в село Михайловское. Тогда он написал стихотворение "К морю", которое закончил строками:

Прощай же, море!
Не забуду Твоей торжественной красы
И долго, долго слышать буду Твой гул в вечерние часы.
В леса, в пустыни молчаливы
Перенесу, тобою полн,
Твои скалы, твои заливы,
И блеск, и тень, и говор волн.

Репин писал в этой картине фигуру Пушкина, Айвазовский - пейзажный фон. К сожалению, работа двух талантливых художников над картиной с очевидностью обнаружила различие в образном мышлении художников разных поколений: реалиста Репина и романтика Айвазовского.
В ряду лучших произведений художника стоят картины "Волна" и "Облака над морем. Штиль" (обе 1889 г.). В этих полотнах сфокусировался весь его богатый опыт. В 1880-е годы в колорите Айвазовского усиливаются серебристые тона, живопись при-обретает еще большую звучность и прозрачность. Изменения коснулись и образной системы картин. И раньше художник был чужд в своих композициях описательности, а в эти годы по возможности избегает ее. "Черное море", например, лишено малейшего налета литературности. В нем образ формируется только средствами живописи, и это высоко оценил Крамской.

Д. Констебл. Замок Хедли

Авазовский. Наполеон рове св. Елены. 1897

В картине "Волна" есть погружающийся в пучину корабль, есть баркас со спасающимися людьми, но они уже не играют значительной роли в картине. И люди, и корабельные мачты, и баркас включены в картину шторма, им не отводится самостоятельная роль в "сюжете". Да и отсутствие этих повествовательных подробностей не ухудшило бы картину. В полотне "Облака над морем. Штиль" художник обходится при создании образа пейзажа только изобразительными средствами, не используя далеких парусов, лодок и прочего антуража. Состояние моря предстает перед нами в своей первозданное™. Невольно приходят на память работы Ф. А. Васильева, И. И. Левитана. "Мокрый луг", "Болото", "Золотая осень", "Владимирка" - пейзажи глубоко содержательные. Сочетание мастерства исполнения и лаконизма делает их запоминающимися, будит чувства и мысли зрителя.

Не менее плодотворными, чем предыдущие десятилетия, были для Айвазовского 1890-е годы. Память его возвращается ко временам молодости. Под его кистью появляются на морских просторах гордые парусные корабли Черноморского флота. То это эскадра, стоящая на рейде ("Черноморский флот в Феодосии", 1890), то героический "Меркурий" в разгар боя ("Бриг "Меркурий", атакованный двумя турецкими кораблями", 1892) или флагманский корабль П. С. Нахимова ("Корабль "Мария" во время шторма", 1892).

В память Севастопольской обороны он пишет "Малахов курган" (1893) и на обороте холста делает пояснительную надпись: "Место, где смертельно был ранен Корнилов". Но, пожалуй, одной из лучших картин этого десятилетия стала картина "Среди волн" (1898), творческое повторение картины "Волна". В ней восьмидесятилетний художник еще раз выступил во всем блеске своего мастерства, еще раз показал, что живопись была его страстью и призванием. Легкость, с которой Айвазовский работал даже в преклонном возрасте, давала порой повод обвинять его в легкомысленном отношении к искусству.

Действительно, Айвазовский мало заботился о том, чтобы подвергать строгой эстетической цензуре холсты, выходящие из его мастерской. Он обладал редкой работоспособностью и писал ежедневно, не ожидая вдохновения. Замысел его произведений окончательно формировался в процессе работы, не всегда картина достигала желаемой высоты звучания образов. Проводя литературную параллель, можно сказать, что он писал и поэмы, и стансы, но для всех работ художника - и первоклассных и "рядовых" - характерно заинтересованное отношение к мотиву.

Авазовский. Айвазовский в кругу друзей. 1893

Слава пейзажиста настолько рано и прочно установилась за Айвазовским, что он нигде не рассматривается как исторический живописец. Его исторические полотна о боевых деяниях российского флота обычно включают в ряд морских пейзажей. А между тем Айвазовский был незаурядным и оригинальным историческим живописцем. Справедливый упрек Крамского в том, что Айвазовский - художник личных впечатлений по преимуществу и притом такой школы (имеется в виду академическая школа), которая "не усугубляла свое дело этюдами, - относится к избытку эффектов в некоторых картинах. Но та сила воображения, которая порой чрезмерно проявлялась в пейзажах, помогала художнику достоверно представить события, свидетелем которых он не был.

Ощутимо стремление не только к подлинности в изображении особенностей такелажа и архитектуры кораблей, но и к достоверности ощущений. Айвазовский приближает к зрителям далекие от них по расстоянию события. Во всех его батальных картинах пейзаж вопреки романтической эстетике выступает не одухотворенным соучастником сражения, а молчаливым очевидцем. В картинах морских баталий художник почти не пользуется эффектными состояниями освещения, за избыток которых в пейзажах его нередко упрекали.

И. К. Айвазовский. Автопортрет. 1892
Ivan Aivazovsky. Self-portrait. 1892

Еще в картинах 1848 года "Бой в Хиосском проливе", "Чесменский бой", "Бриг "Меркурий" после победы над двумя турецкими судами встречается с русской эскадрой" возник образ миролюбивой природы. Конечно, парусные корабли не могли вести бой при порывистом ветре и волнении - стрельба из орудий на кренящейся палубе была невозможным делом. Сражения происходили обычно при спокойном море и ровном устойчивом ветре, но даже спокойному морю можно придать настроение драматизма.

Айвазовский умел это делать, но в баталиях он очень сдержан. Можно только предполагать, было ли осознанным противопоставление спокойной природы ожесточенному столкновению кораблей, или художник хотел оставаться беспристрастным историографом. Возможно, Айвазовский руководствовался обоими соображениями, но его прочтение исторических событий было новым словом в исторической живописи. В первую очередь потому, что пейзаж и изображаемые события выступали в единстве, которого до этого историческая картина не знала.

Айвазовскнй. Ливень в Судаке. 1897

Когда кисть Айвазовского запечатлевает события буквально сегодняшнего дня в картинах о Синопской победе, о поединке "Владимира" с "Перваз-Бахри" или о боевых действиях флота в русско-турецкой войне 1877-1878 годов, правдивость картин не снижает их исторической масштабности. Эти картины звучат в одной героической тональности с отдаленными во времени баталиями 1770 года.

Позже, в 1890-е годы, Айвазовский написал несколько картин, которые правильнее было бы считать не историческими, а видеть в них картины-воспоминания. "Корабль "Мария" во время шторма", "Бриг "Меркурий", атакованный двумя турецкими ко-раблями", "Корабль "Двенадцать апостолов" - это воспоминания о былом, окрашен-ные личным чувством художника.

Айвазовский. Ниагарский водопад. 1893

На "Марии" учитель Айвазовского М.Н. Воробьев осенью 1828 года на пути из Варны в Одессу попал в жестокий шторм. Может быть, его рассказ об этом шторме и воспоминания самого Айвазовского о буре в Бискайском заливе соединились в картине "Корабль "Мария" во время шторма".

Память о самом совершенном для своего времени судне, ставшем последним линейным кораблем парусного флота, живет в картине "Корабль "Двенадцать апостолов". И в изображении боя "Меркурия" нет живого ощущения события, это всего лишь воспоминание.

Для самого Айвазовского это были воспоминания о его молодости, для большинства современников - романтическая ностальгия по временам, когда вместо дымных броненосцев, бороздящих моря, бесшумно скользили по волнам парусники.

М. У. Тернер. Последний рейс корабля Отважный 1838-39

В душе Айвазовского всегда жила мечта о том, что лучшая его картина еще впереди, и в этой мечте художник черпал силы для подвижнического труда. Ежедневно по нескольку часов Айвазовский работал в мастерской. Вопреки обычаю красить стены мастерской в светлые нейтральные тона, его мастерская была окрашена в темно-красный цвет. (Примечательно, что в красный цвет были окрашены и стены мастерской М. Н. Воробьева.) На этом фоне художник более остро различал отношения сближенных тонов. Окна его мастерской были обращены не на море, а в закрытый двор. Начинал писать картину Айвазовский, изображая небо, или как он называл его вслед за М. Н. Воробьевым - воздух. Какой бы величины ни был холст, Айвазовский писал "воздух" в один сеанс, даже если он растягивался до двенадцати часов кряду.

Именно таким титаническим усилием достигалась передача воздушности и цельности цветовой гаммы неба. Стремление как можно быстрее завершить картину диктовалось желанием не потерять единство настроения мотива, донести до зрителя остановленное мгновение из жизни подвижной морской стихии.

Время наиболее верно определяет место и значение художника в истории искусств. Бывает, что несколько поколений предают забвению имена художников, как это было с Джотто или Вермеером Делфтским. Бывает, что, окруженное звучной прижизненной славой, творчество художника забывается на следующий день после его смерти. Произведения Айвазовского вызывали противоречивые суждения, порой в его адрес раздавались резкие критические замечания, но никто не оспаривал его таланта. Большой знаток живописи, композитор Б. В. Асафьев писал: "Дело вкуса - принимать или не принимать живописную манеру Айвазовского, но главного отрицать нельзя: чувствуется воздух моря, и видно мощное движение волн, чьим дыханием с юных лет было пронизано сознание художника".

Айвазовский. Взрыв корабля. 1900 (последняя та, оставшаяся неоконеченной)

Искренняя любовь Айвазовского к морю и преданность искусству были порукой успеха художника. Он пел песню со своего голоса, и жизнь ему удалась. "Сюжет картины, - говорил художник, - слагается у меня в памяти, как сюжет стихотворения у поэта; сделав набросок на клочке бумаги, я приступаю к работе и до тех пор не отхожу от полотна, пока не выскажусь на нем моею кистью".

До последнего дня Айвазовский не оставлял занятий живописью. В конце жизни он нередко обращался к старым мотивам и на их основе писал новые картины. Во время работы над вариантом композиции "Взрыв корабля" его и настигла смерть. Это произошло 19 апреля 1900 года. Незавершенное полотно и теперь стоит на мольберте в мастерской Айвазовского, дом которого превращен в музей.