Художник Тропинин. Картины с названиями и описанием

О художнике Тропинине

Творчество Василия Андреевича Тропинина охватывает всю первую половину XIX столетия и отражает на протяжении этого времени не одну смену общественных идеалов, художественных направлений и стилевых особенностей. Оно представляет необычайно благодарный материал для искусствоведа-историка. Вместе с тем и широкому кругу любителей искусства наряду с интереснейшими фактами оно дает обширное поле для размышлений о месте искусства и роли художника в современном ему обществе. И знаменательно, что с течением времени образ художника не подвергся канонизации.

Оценка творчества Василия Андреевича Тропинина, которое как бы продолжает участвовать в живом развитии русского искусства, на протяжении лет претерпевает значительные изменения. Отношение к искусству Тропинина Василия Андреевича становится своего рода барометром идейности, общественной значимости и национального самосознания художественных эпох.

Современники высоко ценили Василия Андреевича Тропинина, при упоминании его имени подчас даже звучал эпитет „гениальный". О художнике говорили: „портретист великий", „натуралист неподражаемый", „авторитет, всеми любимый". Успехи его представлялись триумфом. Ведь это было время, когда большая часть русской публики считала, что преимущественное право заниматься искусством принадлежит иностранцам. Высоко ценя западное искусство, современники называли Тропинина Василия Андреевича „русским Грёзом", находили в его произведениях „тицианов колорит", „ванди-ковское" умение писать руки, рассказывали о том, как созданные им картины принимались за творения великого Рембрандта. Окружающие с удовольствием вспоминали, как тепло отнесся к Василию Андреевичу Тропинину приехавший в Москву из-за границы К. П. Брюллов, и передавали его слова о том, что если бы художник Тропинин жил за границей, то был бы первым портретистом. Однако к концу жизни, в 40 — 50-х годах, слава Василия Андреевича Тропинина несколько померкла. Литература о Василия Андреевича Тропинина не богата. При жизни художника его имя встре-чается лишь в нескольких обзорах выставок, в небольших газетных и журнальных заметках. В сводной истории искусств, вышедшей в 1857 году, содержится краткое описание биографии и нескольких произведений Василия Андреевича. Любопытно, что здесь специально отмечена особенность художника не поправлять природу и не приукрашивать ее. Не сохранилось и сколько-нибудь значительных документальных материалов, связанных с Тропининым.

Основным источником для монографии о нем являются две большие статьи, вышедшие уже после смерти художника. Одна из них написана скульптором Н. А. Рамазановым, который был тесно связан с Василием Андреевичем начиная с 40-х годов, другая — Т. А. Астраковой, близким другом семьи Герцена, которая брала уроки живописи у художника Василия Андреевича Тропинина в начале 30-х годов. Обе эти статьи оставили нам живое воспоминание об обаятельной личности художника и сохранили достоверные сведения о его жизни и творчестве. Самый тон статей проникнут глубоким уважением и даже восхищением перед типично русским характером Василия Андреевича Тропинина и его обликом художника, который современникам представлялся „патриархальным". Однако они не могли еще оценить значение искусства Василия Андреевича Тропинина в целом. Это сделали художники следующего поколения. В 1876 году И. Н. Крамской в письме к П. М. Третьякову говорит о Тропинине как о первом русском реалисте и связывает его имя с тем движением, которое началось в Московском Училище живописи.

Вслед за этим И. С. Остроухов прямо называет художника „родоначальником нашей московской школы с ее независимостью, покоем и искренностью. Вместе с тем тогда же возникает и противоположная точка зрения на искусство Тропинина. В конце 70-х годов безымянный корреспондент „Нового времени" посетил домик Василия Андреевича в Замоскворечье, где одиноко доживал свои дни сын художника Арсентий Васильевич. Здесь тогда сохранялось еще много произведений Тропинина. Корреспондент нашел жанровые произведения „старомодными" и отметил отсутствие духовной жизни в портретах. Прошло еще некоторое время, на арену художественной жизни в России выступила группа „Мир искусства". При своей устремленности к западной культуре они едва удостоили вниманием искусство Тропинина. Основной идеолог „Мира искусств" А. Бенуа по традиции сравнивает Василия Андреевича Тропинина с Кипренским и замечает, что слава первого чуть ли не превысила за последние годы славу второго, „но не по справедливости".

Бенуа выносит сурвый приговор художнику, лишенному, по его мнению, малейшей дозы „романтического". Он пишет о Василие Андреевиче Тропинине: „...мягкий, молчаливый, добрый человек без определенных взглядов и направления...", который якобы „сбился с толку в угоду требованиям безвкусных поощрителей...". Единственным достоинством его искусства в ранний период он признает идущие от Грёза „густой смелый мазок" и „красивый тон, имеющий что-то общее с жирными сливками"7. Еще более резкую оценку дает Тропинину Н. Врангель в статье об исторической выставке портретов 1905 года8. Называя его последним „выродившимся" и „обезличенным" потомком Левицкого, Врангель пишет: „В общем все творчество этого настоящего труженика кажется мне бесцветным и ремесленным". За художником Тропининым он признает заслугу летописца, произведения которого останутся лишь „интересными мемуарами бытовой жизни Москвы первой половины XIX столетия". Еще раз в число „неуклюжих" учеников иностранцев Василий Андреевич Тропинин попал накануне Великой Октябрьской революции на страницах журнала „Аполлон"9. Любопытно, что сами иностранцы, приезжавшие в Россию, особенно отличали искусство Василия Андреевича Тропинина, как одного из наиболее самобытных русских художников. В 1911 году в „Рщаго Шизтгё" появилась статья Мишеля Де Линя „Два века русской живописи", написанная после посещения Галереи Цветкова в Москве. Едва ли ни главное место в статье занимает описание жизни и произведений Тропинина Василия Андреевича.

Отрицание творчества художника Василия Андреевича Тропинина никогда не находило поддержки критиков из демократического лагеря русского искусства. Так, Н. И. Романов (впоследствии профессор Московского государственного университета) в те же годы из статьи в статью продолжал утверждать значительную роль художника в развитии отечественной живописи. Он писал: „ В высшей степени типичным явлением в русском художественном мире того времени был третий видный представитель романтической стадии реализма в искусстве — портретист Василий Андреевич Тропинин... Он вносит простоту и самобытность в свои работы — признак настоящего таланта. Портреты Василия Андреевича Тропинина не выдаются силой... психологической характеристики ... их ценные достоинства — сходство, скромная простота и полная любви техника... Эти черты делают его типичным представителем новой эпохи русского искусства, когда оно, распространяясь в массах, получает все более простой и близкий к обыденной жизни характер".

Такое диаметральное расхождение в оценке творчества одного и того же художника помимо определенной тенденциозности авторов может быть объяснено и недостаточной осведомленностью. Так, критики „Мира искусства", основываясь главным образом на петербургских коллекциях, подчас принимали за тропининские произведения не подлинные, а лишь приписываемые художнику. Бенуа, например, на страницах „Русской школы живописи" воспроизвел одну из наименее характерных, сегодня подвергающуюся сомнению в подлинности, миниатюру „Девушка в тюрбане". А в журнале „Аполлон" был опубликован явно не тропининский этюд мужской головы.

В то же время Н. И. Романов основывался преимущественно на московских собраниях, изобилующих первоклассными произведениями художника. Другие авторы, пишущие о Василие Андреевиче Тропинине, в целях „объективности" пытались связать воедино две противоположные характеристики. Они вносили путаницу в дело изучения творчества художника, искажая факты, путая события, имена и даты, так как пользовались сведениями случайных наследников. Явственно ощущался недостаток достоверных материалов об одном из замечательных русских художников.

Яркая личность, выдающийся портретист 19 века, в духе Школы которого я пишу свои портреты.

Василий Андреевич Тропинин родился 30 марта в 1776 году в селе Карпово Новгородской губернии, в семье крепостного, принадлежащего графу Михинину.

Когда дочь Михинина вышла замуж за И.И. Мохрова, село, в котором жил Тропинин перешло в собственность к Мохрову.

Отец Тропинина за выслугу получил вольную, благодаря чему Тропинин смог получить 4 года образования в народной школе, где проявилась его любовь к творчеству. Оставаясь крепостным, Тропинин в свободное время любил рисовать людей, с особой точностью умел передавать их настроение. Сам же граф Мохров не жаловал увлечения Тропинина и в 1798 году отправил его обучаться кондитерскому делу в Петербург, в последствие Тропинин создавал художественные творения в оформление тортов, изображая башни, животных, людей и другие элементы на тортах для своего хозяина. Находясь на обучении в Петербурге под присмотром двоюродного брата графа Андрея Ивановича, Тропинин тайно посещает лекции в Императорской Академии Искусств. Увидев работы Тропинина, Андрей уговорил графа разрешить Тропинину учиться в Академии, взяв все расходы на себя.

Обучаясь 6 лет в Академии, Тропинин освоил искусство в гипсовом и живописных классах, неоднократно побеждал в конкурсах, получил широкую известность.

Все большее количество людей стали просить или требовать вольной для Тропинина и в возрасте 47 на Пасху Василий Андреевич получает долгожданную вольную. Переезжает в Москву и получает звание Академика, предоставив портрет Е. О. Скотникова, картины «Кружевница» и «Старик-нищий». Видев все грани жизни, от тяжелой жизни крепостного до высшего света, Тропинин умел передать всю палитру характера изображаемого, при этом выделял только прекрасные и высокие проявления человеческой души: доблесть, силу, красоту, глубину взгляда, мимики. Многочисленные работы мастера можно увидеть в Государственной Третьяковской галереи в Москве и Государственного Русского музея в Санкт-Петербурге, а также в Музее Тропинина в Замоскворечье!